|
Август – 2000
Памяти моряков погибшего
атомохода «Курск»
1.
Не держите обид,
Что живу неприметно.
Тех, кого я любил,
В большинстве уже нету.
Посходили грядой,
Кто спились, кто в могиле.
Поросли чередой,
Иль покоятся в иле.
Ограничен и дик,
Средь вкушающих грузно
Я навеки один
С разрушающей грустью.
Сам повинен ли в том,
Иль везенье такое?
Все поймется потом,
За последней строкою…
Час еще не пробил.
Время катится в Лету.
Тех, кого я любил,
В большинстве уже нету.
2.
Отдайте морю морево,
Кого оно взяло.
В глубины замуровано
И слово, и весло.
Не вымолить, не вызволить
Родимых из пучин
Ни кротостью, ни вызовом,
Ни следствием причин.
Они сошли лавиною
В глубин седую муть,
Чтобы пролиться ливнями
На нас когда-нибудь.
Где не узнали старости
Хребты матросских спин,
Там водорослей заросли
Взметнутся из глубин.
Они срастятся с чайками,
Кораллами, водой,
Чтобы встречались чаще мы
С стихиею родной.
И, чтоб строкой наполненный
И мрамор, и гранит,
Мы, покидая, помнили:
Кого оно хранит.
3.
Могучий и маневренный,
Под толстым слоем вод,
В холодном море северном
Погиб атомоход.
Валами перекатаны –
Матрос, отсек, балласт…
Заглушены реакторы,
Команду Бог не спас.
Но из молений сотканный
И ртов кричащих
дыр,
Над мачтами и клотиком
Восходит командир.
Дает команды четкие
И смотрит в перископ.
И снова в волны черные
Корабль уходит в срок.
И мариманы милые,
Про ранг забыв и чин,
Опутанные милями
Восстанут из глубин.
И встретятся с любимыми,
И навестят друзей.
И поперхнутся дымами
Дрожащих дизелей.
И, в вечности прописанным
Как атомный процесс,
Им оставаться принцами
В кругу своих принцесс.
Им не достигнуть старости
И не постичь секрет
Такой ничтожной малости –
Что их на свете нет.
4. Первые лица России.
Отдам народу сердце, руки,
Но только пусть не говорят,
Что я слуга народа. Слуги
Всегда с хозяином хитрят.
В. Федоров.
Державности ингредиенты
И власти признаки еси –
Премьеры, мэры, президенты,
Се – лица первые Руси!
Они вошли в наш быт нестойкий,
Как в плоть небес – метеорит,
С ГКЧП и перестройкой,
Сведя на нет нехитрый быт
С такою вычурностью функций,
С такою связкою ключей,
Что кровь всех русских революций
Пред ними – лишь малыш-ручей,
Как долгожительства источник –
Сыты, опрятны и важны.
И довели народ до точки,
И до абсурда – жизнь страны.
Их «притягательною силой»,
«Державно» не меняя курс,
Почти на дно ушла Россия,
Как атомная лодка «Курск ».
Охрану их, дворцы и платья –
У них никто не отберет.
Но вдоль России, как распятья,
Распятый, как Христос, народ!
Им что солгать, что умилиться,
Что фэйсы выставлять под блиц.
Я не могу смотреть на лица
Народ предавших Первых лиц.
5.
Мне уже не разобраться в жизни,
Ни в поступках близких мне людей.
Я – ребенок, взбалмошный, капризный
Средь капризных, взбалмошных детей.
И уже не удивляясь слишком,
Я на торжестве печальном, где
Каждый хочет лишь себя услышать,
Разобраться лишь в своей беде.
Все вобрав сомненья и пороки,
Не пойму уже, где ложь, где суть…
Где они, сказители-пророки,
Верный указующие путь?
Где волхвы, провидцы и бояны,
И народ, что к истине ведом?
Или только лишь стада бараньи
Населяют человечий дом?
И уже не разобраться в жизни –
Путанице скорбей и страстей.
Я ребенок – взбалмошный, капризный
Средь таких же, как и я, детей.
6. Парус
Оставив в прошлом парус синий
Романтики далеких дней,
Я все еще живу Россией,
Хотя живу уже не с ней.
В сентиментальность не ударюсь,
Но и скажу не на бегу:
Нашел я этот синий парус
На Средиземном берегу.
В картинах сказочного вида
Страны, стенающей от бомб.
И стяг которой – щит Давидов
На поле бело-голубом.
И этот парус – флаг надежды,
Что люди все когда-нибудь
Не станут враждовать, как прежде,
А встанут на счастливый путь.
Где солнца – много, моря много
И ветра, спорящего с ним.
И где куда б ни шла дорога –
Приводит в Иерусалим.
Где люди и дома красивы,
Где не унизят, что еврей.
Но первая любовь – Россия!
И память сердца – только ей.
8.09.2000
|
